Биографические штрихи
Эрих Зелигманн Фромм был единственным ребенком в ортодоксальной иудейской семье. Мать Фромма – дочь прусского раввина, эмигрировавшего из Познани в Германскую империю. Его отец, также являвшийся сыном и внуком раввинов, стремился сохранять еврейские верования и культуру внутри семьи, торговал книгами. Юный Эрих учился в типичной национальной школе, изучал религиозные догмы. В учреждении преподавали как общие, так и предметы, связанные с религией, изучением священных книг. В ранние годы Эрих мечтал изучать иудаизм и посвятить ему большую часть своей жизни. Взгляды Фромма на мир не соответствовали обществу капиталистических дельцов, к которым многие причисляют евреев.
В своих работах мыслитель постепенно уходил от иудейских традиций, расширяя собственные интересы. Еще в юности Фромм изучает Талмуд и осознает, что история человечества началась в момент непослушания, когда людям удалось освободиться и научиться мыслить интеллектуально. Что касается священного писания, Эрих Фромм воодушевлялся некоторыми текстами оттуда – об Аврааме, Адаме и Еве, пророке Ионе.
В 1918 году Фромм поступил во Франкфуртский университет и отучился там два семестра, постигая азы социального права. После этого он продолжил обучение в Гейдельбергском университете им. Рупрехта и Карла, где изучал социологию, философию, а также психологию. В 1922 году Эрих получает статус доктора наук под кураторством Альфреда Вебера. В 1925 Фромм завершил обязательную психоаналитическую подготовку в Берлине и начал вести частную практику, которая продолжалась на протяжении 35 лет. С 1929 по 1932 Эрих Фромм работал в Институте социальных исследований во Франкфурте-на-Майне.
На его деятельность и карьеру значительное влияние оказала психоаналитик Фрида Райхман, которая была старше философа на десять лет. Сначала их отношения были сугубо приятельскими, затем она стала его аналитиком, позже — супругой. Через четыре года после заключения брака они расстались. Фрида сохранила двойную фамилию, что значительно поспособствовало ее карьере. Официальный развод ученых состоялся в 1940 году на территории Соединенных Штатов Америки.
В самом начале научной карьеры Эрих Фромм проявил значительный интерес к психоанализу, придерживался классического фрейдизма. Он активно анализировал учения австрийского психиатра. Постепенно теории Фрейда стали меньше интересовать Фромма, а вскоре он стал одним из ярых критиков основ психоанализа.
В 1932 году Фромм исследует неосознаваемую мотивацию и особенности действий больших социальных групп. В результате этой работы он приходит к выводу, что народные массы станут ярыми приверженцами нарождающегося фашизма и сбегут от собственной личностной свободы. Став пророком, уже в 1933 году он переезжает в Швейцарию, после чего перебирается в Соединенные Штаты.
В 1934 Эрих Фромм начинает жить и работать на территории США, где в 1941 году выпускает книгу «Бегство от свободы». Она сделала его популярным в Америке и врагом в Германии. В Соединенных Штатах, а позже в Мексике, философ занимается педагогической деятельностью, клинической психологией, пишет ряд своих знаменитых работ. Мыслитель становится основателем неофрейдизма, который переносил акценты с биологии человека на внутреннюю психологию и влияние общества. Кроме того, Эрих Фромм стремится переосмыслить фрейдизм вместе с марксизмом.
На североамериканском континенте философ преподает в университете Колумбии. Всегда писавший на немецком языке, он переходит на английский. В США Фромм ведет активную преподавательскую деятельность, помогает сформировать Нью-йоркское отделение Вашингтонской школы психиатрии в 1943 году, а в 1946 становится сооснователем Института психиатрии Уильяма Алансона Уайта. В 1950 философ переезжает в Латинскую Америку (Мехико), где проживает более 15 лет, работает лектором в Национальном университете Мексики. Он исследует социальные проекты, критикует капиталистическую систему. Вскоре Фромм становится членом Социалистической партии Соединенных Штатов. Все сильнее философ внедряется в политическую деятельность, участвует в протестах, проводит тематические выступления. С 1957 по 1961 год Фромм работает в Мичигане, а после в Нью-Йорке. В 1974 году он переезжает в Муральто, где переносит несколько инфарктов. В 1980 году великий немецкий социолог, психолог и философ скончался.
Личная жизнь
Любовь к старшим по возрасту женщинам Эрих Фромм объяснил недостатком материнского тепла в детстве. Первой супругой 26-летнего ученого стала старшая на 10 лет коллега Фрида Райхманн, у которой молодой ученый проходил лекционный курс психоанализа.
Фрида Райхманн, первая жена Эриха Фромма
С Фридой Фромм прожил лишь 4 года, но женщина оказала влияние на профессиональное становление мужа. После расставания они остались друзьями, а официально развелись в 1940-м, когда Эрих встретил Карен Хорни.
Карен Хорни, гражданская жена Эриха Фромма
Известная феминистка и психоаналитик Хорни часто вступала в романтические отношения с коллегами, неизменно разочаровываясь в избранниках. Иногда у Карен было несколько любовников одновременно, каждый из них дополнял недостающие качества остальных.
Карен и Эрих познакомились в Берлине. Роман разгорелся в Америке, куда они иммигрировали. Хорни обучала Фромма технике психоанализа, он ее – азам социологии. Роман не увенчался браком, но ученые дополнили знания друг друга и повлияли на дальнейший профессиональный рост.
Хенни Гурланд, вторая жена Эриха Фромма
Второй раз официально Фромм женился в 40 лет. Его женой стала на 10 лет старшая Хенни Гурланд, фотограф и журналистка. У Хенни имелось тяжелое заболевание спины. Чтобы облегчить страдания супруги, Фромм по совету медиков переехал в Мехико. Смерть любимой в 1952 году потрясла ученого. Живя с Гурланд, немецкий психоаналитик увлекся мистикой и дзен-буддизмом.
Справиться с депрессией Эрих смог, встретив Аннис Фримен. Она стала единственной женщиной Фромма, которая была моложе его.
Вместе супруги прожили 27 лет, до самой смерти ученого. Американка Аннис вдохновила мужа на написание научного бестселлера «Искусство любить».
Социальная философия Фромма
По мнению Фромма, понять природу человека во всей целостности невозможно, используя лишь психоанализ, необходимо учитывать также социальные факторы. Мыслитель отмечал, что переживания людей зачастую становятся следствием окружающей культуры. Он настаивал, что внутренние ценности человека определяют его психологическое здоровье.
Фромм считал, что невроз – это следствие морального падения личности, он может развиваться на фоне неразрешенных внутренних конфликтов и стремления к освобождению. Философ отмечал, что человек сегодня не работает над собой, ему безразлично его моральное положение. Именно поэтому психоанализ должен направлять личность внутрь, определять ее место в обществе, заставлять решать накопленные нравственные проблемы. Подобная работа над собой, определяемая как совесть, отличает человека от животных.
Эрих Фромм в своих работах критиковал страстную сторону любви, которая способна затуманить рассудок, привести человека к страшным деяниям. Мыслитель ввел в практику и разработал понятие гуманистического психоанализа. Он понимал под ним особенную терапию, проводимую с целью социализации личности в окружающем обществе и культуре. Цель подобных действий – полная реализация внутренних возможностей индивидуальности. Врач, проводящий терапию, становится для человека наставником, лечит душу.
По мнению Фромма, у человека есть не только физические, но и психические потребности. Из этого вытекает, что к человеку применяются универсальные критерии, которые могут быть либо поощрены, либо подавлены социальной системой. Таким образом, состояние здоровья общества может быть исследовано. В связи с этим, Фромм в различных публикациях делал выводы из результатов культурных, сравнительных и социальных исследований.
Эрих Фромм, как и множество его современников, раскритиковал фрейдовский психоанализ. Он считал, что австрийский ученый неправильно сформулировал проблему и не принял во внимание все тексты, вошедшие в трилогию Софокла. Однако, он признавал, что сказание об Эдипе является важным символом любви и взаимоотношений между матерью и ребенком. Именно эти взаимоотношения лежат в основе патриархальной культуры и бесспорного родительского авторитета.
Смерть
Под занавес 1960-х у Эриха Фромма диагностировали первый инфаркт. В середине 1970-х ученый перебрался в швейцарскую коммуну Муральто, где закончил работу над книгой «Иметь и быть». В 1977 и 1978 годах у Фромма случились второй и третий инфаркты.
Эрих Фромм в последние годы
Сердце знаменитого психоаналитика остановилось в 1980 году. До 80-летия Эрих Фромм не дожил 5 дней.
Взгляды на психологию религии
Этим вопросам ученый посвятил много лет. Он отмечал, что религиозное сознание лежит в основе личностных ценностей. Человек обладает индивидуальной психофизической природой. Ввиду получаемого эмпирического знания и опыта он создает в сознании систему идеалов. Мыслитель считает, что религиозные воззрения человека, а также их характер способны раскрыть потенциал человека или нейтрализовать его.
Философ задавался вопросом: «заслуживает ли религия доверия?». Возможно, что личность не высвободившая творческий потенциал, может стать рабом религии, не имея других ориентиров в жизни. Именно поэтому, доказывает ученый, психоанализ способен нейтрализовать противоречия между желаниями и мотивами. Для этого необходимо рационализация и следование собственному разуму. Нередко истина скрывается в бессознательном.
Читайте также:
Эрих Фромм выделяет авторитарные религии, которые управляют личностью и требуют полного повиновения. В них любое непослушание трактуется как грех. В противовес этому явлению мыслитель определяет гуманистические религии, способные раскрыть личность через творческие возможности. К ним он относит буддизм, культы времен Просвещения, учение Сократа. Именно подобные взгляды способны направить человека к искренней любви, заботе, помочь ему осознать единство мира. Гуманистические религии приводят человека к рационализации и самореализации, поэтому мыслитель видит в них спасение для любого общества. Именно они способны раскрыть личностный потенциал, создать гармонию в мире.
Обзор других философских взглядов Фромма
Мыслитель считал, что человек является результатом взаимодействия природных способностей и влияния социальных норм. Философ утверждал, что люди его эпохи, получив политическую и социальную свободу, нуждаются в принадлежности к какому-либо определенному социуму.
Противоречия свободы и безопасности – первая причина всех бед. В обществе граждане мечтают о свободе, однако, получив ее, испытывают одиночество и отчужденность. Решение подобных проблем мыслитель видел в полном отказе от свободы и индивидуальности с помощью авторитаризма. Такое решение подходит личности, обладающей садомазохистским характером. Подобные типажи ищут виновника и агрессивно ведут себя с ним. Они склонны к зависти, чувству беспомощности, подчинению. Такие личности не способны делать то, что им нравится, предпочитают идти за лидерами. Нередко им не удается отделить собственные потребности и понять, чего они хотят на самом деле. Подобный тип людей склонен к формированию зависимости от других, обретению власти и подчинению. Они способны от души наслаждаться страданиями и болью других людей.
Эрих Фромм говорил, что наброски авторитарной личности есть в характере каждого человека. В зависимости от преобладания той или иной черты, военные могут стать как идеальными подчиненным, так и наоборот стремиться к власти над другими.
Еще один метод решения внутренних противоречий – деструктивность. Деструктивные личности стремятся избавиться от внутренней неполноценности путем разрушения. Тревожные и бессильные, не способные реализовать интеллектуальный потенциал, они в моменты социальных перемен становятся двигателями разрушения устаревшей культуры.
Фромм Эрих
«Несчастная судьба многих людей – следствие несделанного ими выбора»
Эрих Фромм, «Кредо»
Немецкий психолог. Один из основателей неофрейдизма и фрейдомарксизма.
В 1933 году Эрих Фромм переехал в США.
-
Читайте также:
Эрих Фромм был не согласен с психоаналитической концепцией личности Зигмунда Фрейда и разработал собственную концепцию. В 1941 году он выпустил книгу: Бегство от свободы / Escape from Freedom, где утверждал, что современный западный человек – продукт культуры, которым движет как стремление к идентичности (уникальности, неповторимости), так и стремление принадлежать к социуму.
По мнению Эриха Фромма, современные неврозы – это неудачные попытки разрешения конфликта между указанными выше противоположными стремлениями… Результат неразрешения конфликта: одиночество и сомнения в осмысленности своей жизни.
«Бегство от свободы и ориентация на обладание — отступление от человеческой природы, «грех против Духа Святого». Добро в гуманистической этике — утверждение жизни, раскрытие человеческих сил. Добродетель — ответственность по отношению к собственному существованию. Зло — помеха развитию человеческих способностей; порок — безответственность по отношению к себе. Таково кредо гуманистической философии Фромма».
Надеждина В., 100 великих идей и книг, которые помогут Вам изменить свою жизнь к лучшему, Минск, «Харвест», 2007 г., с. 230.
В 1973 году в книге: Анатомии человеческой деструктивности / The anatomy of human destractiveness, 1973) Эрих Фромм делает вывод, что: «… человеку вовсе нет нужды перерастать дочеловеческую историю. Он ни в коем случае не является разрушителем по самой своей природе. Присущая ему деструктивность — это благоприобретённое свойство. Именно история совратила человека, породив в нём погромные и гибельные страсти. Свобода — одна из неоспоримых общечеловеческих ценностей.
Человек вожделеет роли и свободы. Но только ли так? Ницше и Кьеркегор обратили внимание на тот факт, что большинство людей не способно на личностный поступок. Они мелки, безлики и предпочитают руководствоваться сложившимися в обществе духовными стандартами.
Эрих Фромм анализирует особый феномен — бегство от свободы. Само нежелание принять свободу имеет многочисленные следствия. Оказывается, вовсе не свобода порождает разрушительность, как предполагалось ранее, а именно воздержание от собственной воли, неготовность пользоваться плодами человеческой субъективности парадоксальным образом приводит к деструктивности. Раб, конформист только по видимости социально благотворен. На самом деле задушенная внутренняя свобода и рождает, как подчёркивает Фромм, синдромы насилия.
Итак, Фромм рассматривает рождение разрушительности не в первородном грехе, не в человеческом своеволии, а в предумышленном отказе человека от самого себя, от собственной уникальности. Исследователю кажется опасной не сама свобода, как искусительный дар, а воздержание от нее, феномен человеческой безответственности, бесцельности».
Элиасберг Н.И., Эрих Фромм: гуманистическая этика, в Сб.: XX век: Люди и судьбы / Сост. Н.И. Элиасберг, СПб, «Иван Фёдоров», 2001 г., с. 306.
Именно Эрих Фромм ввёл в научный оборот термин «псевдомышление» :«…на самом деле людям кажется, что это они принимают решения, что это они хотят чего-то, в то время как в действительности они поддаются давлению внешних сил, внутренним или внешним условностям и «хотят» именно того, что им приходится делать».
Эрих Фромм, Бегство от свободы, Минск, «Попурри», 1999 г., с. 237.
Эрих Фромм, «Вводя как противоположность некрофилии понятие биофилии (влюблённости в жизнь), он не жалеет красок для описания этого замечательного явления: «Биофил как тип личности предпочитает конструктивную деятельность охранительной. Он стремится скорее кем-то быть, чем что-то иметь. У него есть воображение, и он любит искать новое, а не подтверждать старое. Он ценит в жизни неожиданность больше, чем надёжность. Он видит целое прежде частей, структуры предпочитает совокупностям. Он стремится воздействовать любовью, разумом и примером, но не силой, не разъединением, не администрированием и не манипулированием людьми как вещами. Поскольку он находит радость в жизни, во всех её проявлениях, он не принадлежит к числу страстных потребителей искусственных «развлечений» в модных упаковках. Этика биофилии основана на выработанных ею представлениях о добре и зле. Добро — всё, что служит жизни, зло — всё, что служит смерти». Среди ярких биофилов Фромм называет Альберта Швейцера и Альберта Эйнштейна».
Кацура А.В., В погоне за белым листом, М., «Радуга», 2000 г., с. 51.
Учителя в университете: Макс Вебер, Карл Ясперс, Генрих Риккерт. Кром этого, на его творчество оказали влияние произведения: К. Маркса, Ф. Ницше, Б. Спинозы, З. Фрейда, а также идеи буддизма…
Мысли о свободе
Обретя свободу, человек учиться работать над своими ошибками, мыслить осознанно. Если он не справляется с подобной ответственностью, то примыкает к конформизму и стремится следовать нормам общества. Так называемое следование за толпой подразумевает отсутствие отвержения обществом, сохранение с окружающими хороших отношений, общественное одобрение.
В качестве альтернативы перечисленным механизмам Эрих Фромм предлагал позитивную свободу. Именно она помогает не испытывать неприятного чувства одиночества. Мыслитель полагал, что наряду со свободой человек может ощущать себя также частицей общества, быть автономным, творческим, раскрепощенным. Он отмечал подобные качества среди детей, которые действуют непосредственно, не сопротивляются своей природе, не следуют социальным запретам. Мыслитель считал, что важнейшими условиями позитивной свободы являются любовь и труд, а также спонтанная активность. Философ предполагал, что нужно уравновесить внутренние биологические мотивы с социальными факторами. Личность способна противостоять авторитету власти и общества с помощью своих воли и разума. Именно самостоятельность человека является решением всех его проблем. Неотъемлемое условие свободы – возможность несогласия, выражение протеста. Оно является гарантией развития личности.
Антропологические взгляды Фромма
Мыслитель отмечал, что в человеческой жизни господствует непреодолимая полярность между регрессией и прогрессией. С одной стороны определяется стремление человека к утраченной гармонии с природой. С другой, он стремится к достижению человеческого существования, которое соответствует его разумным способностям. Это неизбежно приводит человека к постоянному поиску гармонии и делает статическое бытие невозможным. При условии удовлетворения животных потребностей, другие специфические человеческие потребности выходят на первый план
Несмотря на преобладающие на Западе учения о познании, логике и феноменологии, Эрих Фромм всю жизнь посвятил антропологии. Ему не удалось систематизировать полученные эмпирические знания. Однако, ключевые научные взгляды о сущности и природе личности, субъективности и становлении, обозначены четко. Его взгляды оказались весьма устойчивыми. Из одного исследования в другое они обретали все новые доказательства и аргументы. Сам мыслитель утверждал, что каждая из его работ является продолжением предыдущей.
Подчеркивая уникальность человека, Эрих Фромм отмечал, что человек – часть природы, но в тоже время отвергнут ей. Разумное существо стремится познать суть природы бытия, раскрыть собственную субъективность. Несмотря на существование тела и духа, очень сложно жить осознанно, особенно поддаваясь велениям плоти. Природу человека зафиксировать невозможно, однако, ее можно изучать в конкретных ситуациях. Человек поистине уникален с его страстями, являющимися продуктами инстинктов. Страсть разрушает индивидуальность и характер человека.
В одной из своих выдающихся работ «Человек для самого себя» Эрик Фромм определяет страсти и стремления как ведущие направляющие разрушения. В них отражается мир человеческого. Потребности личности несравнимы с животными инстинктами. Человек может стремится как к успеху, так и к аскетизму. А есть люди, мечтающие о власти или подчинении. Система ориентаций составляет ценностные установки личности. Вожделение, страсти и побуждения мешают человеку адаптироваться к социальным изменениям. Фромм в своих работах настаивает на индивидуальности, работе над истинными потребностями личности, которые нередко перекрываются страстями.
По мнению Фромма, ценности человек получает не из разума, а из бессознательного. Этапы же истории человечества должны оцениваться по уровню благополучия, счастья и психологической гармонии людей.
Поведение человека зависит от врожденного темперамента и характера, который формируется при взаимодействии с окружающим миром. Характер Фромм описывает как устойчивую структуру, определяющую мысли, чувства, поступки и поведение человека. Характер можно классифицировать по ориентации на мазохистский, садисткий, деструктивистский и конформистский. В связи с этим, образуется пять вариантов взаимоотношений с социумом: эксплуатирующий, рецептивный, рыночный, продуктивный и накопительский. Ввиду свободы человека в выборе установок, главное в жизни – спонтанность и саморазвитие. В своих работах по антропологии Фромм стремился разрешить противоречия сущности человека, эгоизм противопоставлял альтруизму, бытие – обладанию. Он мечтал о здоровом обществе, гуманизме, восстановлении гармонии между человеком и природой, человеком и обществом.
Постоянно отвлекаясь от собственного внутреннего, человек не осознает своих внутренних сил и, следовательно, не испытывает себя инициатором собственных действий, которые контролируются силами, действующими извне. Для индивида его бытие стало своего рода товаром, его тело, ум и душа – капиталом, а его жизненная задача состоит в том, чтобы выгодно вложить свой капитал, продать свой товар и извлечь из себя прибыль. Если рассматривать свою жизнь преимущественно как своего рода компанию, в которую нужно максимально разумно инвестировать свои физические и экстрасенсорные способности, то жизнь терпит неудачу. Итак, современного человека мыслитель характеризует как пассивного получателя впечатлений, мыслей и мнений. Хотя на протяжении веков человек стал значительно умнее, он имеет сильные потери в том, что касается морально управляемого разума. Свой интеллект он использует как инструмент манипулирования собой и другими. Суждения и действия человек довольно часто производит в соответствии с принципами общества, а не личными.
Эрих Фромм (1900–1980) — немецкий социальный психолог, психоаналитик с 35-летним стажем, философ, один из основателей неофрейдизма; автор понятия «общество потребления». Был убежден, что индивидуальность ведет к ощущению ничтожности и бессилия, а главная моральная проблема современности — безразличие человека к самому себе.
Мы прочитали для вас культовый труд Эриха Фромма «Искусство любви» и собрали в своем саммари ключевые идеи: .
— Господин Фромм, вы долго исследовали природу агрессии. Чем «плохая» агрессия отличается от «хорошей», если основа вроде одна — напор и сила?
— Мы должны различать у человека два совершенно разных вида агрессии. Первый вид, общий и для человека, и для всех животных, — это филогенетически заложенный импульс к атаке (или к бегству) в ситуации, когда возникает угроза жизни. Эта оборонительная «доброкачественная» агрессия служит делу выживания индивида и рода; она имеет биологические формы проявления и затухает, как только исчезает опасность.
Другой вид представляет «злокачественная» агрессия — это деструктивность и жестокость, которые свойственны только человеку и практически отсутствуют у других млекопитающих; она не имеет филогенетической программы, не служит биологическому приспособлению и не имеет никакой цели.
Большая часть прежних споров на данную тему была вызвана тем, что не существовало разграничения между этими двумя видами агрессии, которые различны и по происхождению, и по отличительным чертам.
Оборонительная агрессия действительно заложена в природе человека, хотя и в этом случае речь не идет о «врожденном» инстинкте, как принято было считать. Изучение поведения животных показывает, что, хотя млекопитающие, особенно приматы, демонстрируют изрядную степень оборонительной агрессии, они не являются ни мучителями, ни убийцами. Палеонтология, антропология и история дают нам многочисленные примеры, противоречащие инстинктивистской концепции, отстаивающей три основных принципа.
Человеческие группы отличаются друг от друга степенью своей деструктивности — этот факт можно объяснить только исходя из допущения о врожденном характере жестокости и деструктивности. Разные степени деструктивности могут быть связаны с другими психическими факторами и с различиями в соответствующих социальных структурах. По мере цивилизационного прогресса степень деструктивности возрастает (а не наоборот).
На самом деле концепция врожденной деструктивности относится скорее к истории, чем к предыстории. Ведь если бы человек был наделен только биологически приспособительной агрессией, которая роднит его с его животными предками, то он был бы сравнительно миролюбивым существом; и если бы среди шимпанзе были психологи, то проблема агрессии вряд ли беспокоила бы их в такой мере, чтобы писать о ней целые книги.
— И что же не позволяет нам быть миролюбивыми?
— Человек отличается от животных именно тем, что он убийца. Это единственный представитель приматов, который без биологических и экономических причин мучит и убивает своих соплеменников и еще находит в этом удовлетворение. Это та самая биологически аномальная и филогенетически не запрограммированная «злокачественная» агрессия, которая представляет настоящую проблему и опасность для выживания человеческого рода.
Различение доброкачественно-оборонительной и злокачественно-деструктивной агрессии требует еще более основательной дифференциации двух категорий, а именно: инстинкта и характера, точнее говоря, разграничения между естественными влечениями, которые коренятся в физиологических потребностях, и специфически человеческими страстями, которые коренятся в характере («характерологические, или человеческие, страсти»).
Характер — это «вторая натура» человека, замена для его слаборазвитых инстинктов; человеческие страсти соответствуют экзистенциальным потребностям человека, а последние, в свою очередь, определяются специфическими условиями человеческого существования.
Короче говоря, инстинкты — это ответ на физиологические потребности человека, а страсти, произрастающие из характера (потребность в любви, нежности, свободе, разрушении, садизм, мазохизм, жажда собственности и власти), — все это ответ на экзистенциальные потребности, и они являются специфически человеческими. Хотя экзистенциальные потребности одинаковы для всех людей, индивиды и группы отличаются с точки зрения преобладающих страстей.
К примеру, человек может быть движим любовью или страстью к разрушению, но в каждом случае он удовлетворяет одну из своих экзистенциальных потребностей — потребность в «воздействии» на кого-либо. А что возьмет верх в человеке — любовь или жажда разрушения, — в значительной мере зависит от социальных условий; эти условия влияют на биологически заданную экзистенциальную ситуацию и возникающие в связи с этим потребности (а не на безгранично изменчивую и трудно уловимую психику, как считают представители теории среды).
— А если инстинкты с чувствами спорят, то кто кого поборет, как думаете?
— Инстинкт — это чисто биологическая категория, в то время как страсти и влечения, коренящиеся в характере, — это биосоциальные, исторические категории. И хотя они не служат физическому выживанию, они обладают такой же (а иногда и большей) властью, как и инстинкты. Они составляют основу человеческой заинтересованности жизнью (способности к радости и восхищению); они являются в то же время материалом, из которого возникают не только мечты и сновидения, но и искусство и религия, мифы и сказания, литература и театр — короче, все, ради чего стоит жить (что делает жизнь достойной жизни).
— То есть, когда нам мало так называемого самого необходимого, это мы не с жиру бесимся, а стремимся быть живыми, верно?
— Человек не может существовать как простой «предмет», как игральная кость, выскакивающая из стакана; он сильно страдает, если его низводят до уровня автоматического устройства, способного лишь к приему пищи и размножению, даже если при этом ему гарантируется высшая степень безопасности. Человек нуждается в драматизме жизни и переживаниях; и если на высшем уровне своих достижений он не находит удовлетворения, то сам создает себе драму разрушения.
Нынешнее состояние психологической мысли поддерживает известную аксиому, согласно которой мотивация лишь тогда может быть сильной, когда она служит органическим потребностям, то есть только инстинкты обладают достаточно интенсивной мотивационной силой. Если же отказаться от этой механистической, редукционистской точки зрения и обратиться к целостной концепции человека, то постепенно становится ясно, что человеческие страсти следует рассматривать в связи с их функцией в процессе жизни целостного организма. Их интенсивность коренится не в специфических физиологических потребностях, а в потребности целостного организма жить и развиваться как в телесном, так и в духовном смысле.
— А есть ли какая-то правильная очередность: сначала — телесное, потом — духовное?
— Эти страсти важны для нас не после того, как удовлетворены наши физиологические потребности. Нет. Их корни уходят в самые основания человеческого бытия, они отнюдь не относятся к разряду роскоши, которую кто-то может себе позволить после того, как удовлетворит свои нормальные «низшие» потребности. Люди кончали жизнь самоубийством из-за того, что не могли удовлетворить свою любовную страсть, жажду власти, славы или мести. Случаи самоубийства по причине недостаточной сексуальной удовлетворенности практически не встречаются.
Именно эти не обусловленные инстинктами страсти волнуют человека, зажигают его, делают жизнь полноценной; как сказал однажды Гольбах, французский философ-просветитель: «Человек, лишенный желаний и страстей, перестает быть человеком».
— Хороший, кстати, ответ для невозмутимых особ, призывающих жить головой, а не сердцем. Ведь, по сути, это призыв быть немножечко помертвее?
— Человеческие страсти превращают человека из маленького, незаметного существа в героя, в существо, которое вопреки всем преградам пытается придать смысл собственной жизни. Он хочет быть творцом самого себя, хочет превратить свое неполноценное бытие в полноценное, осмысленное и целеустремленное, позволяющее ему в максимальной мере достигнуть целостности своей личности.
Человеческие страсти — это отнюдь не психологические комплексы, которые можно объяснить путем обращения к событиям и впечатлениям раннего детства. Их можно понять, только разорвав узкие рамки редукционистской психологии и изучая их в живой реальности, то есть подвергнув анализу попытку человека придать смысл своей жизни; пережить самые острые, самые мощные потрясения бытия, которые только могут иметь место при данных условиях (или которые он сам считает возможными).
Страсти — это его религия, его культ и его ритуал, а он вынужден скрывать их даже от себя самого, особенно если он не получает поддержки группы. Ценой вымогательства и подкупа его могут заставить отказаться от своей «религии» и стать адептом нового культа — культа робота. Но такой психологический подход отбирает у человека его последнее достояние — способность быть не вещью, а человеком.
В действительности все человеческие страсти, «хорошие» и «дурные», следует понимать не иначе как попытку человека преодолеть собственное банальное существование во времени и перейти в трансцендентное бытие.
— Иначе говоря, стать по-человечески более глубоким нельзя с холодным носом?
— Изменение личности возможно лишь в том случае, если человеку удается «обратиться» к новым способам осмысливания жизни: если он при этом мобилизует все свои жизненно важные устремления и страсти и тем самым познает гораздо более острые формы витальности и интеграции, чем те, что были ему присущи прежде. А до тех пор, пока этого не происходит, его можно обуздать, укротить, но нельзя исцелить.
Несмотря на то что жизнеспособные страсти ведут к самоутверждению человека, усиливают его ощущение радости жизни и гораздо больше способствуют проявлению его целостности и витальности, чем жестокость и деструктивность, тем не менее и те, и другие в равной мере участвуют в реальном человеческом существовании; потому анализ тех и других страстей необходим для решения проблемы человека.
— А как насчет жестокости? В ней ведь тоже страсть, только другого свойства.
— Садист — тоже человек и обладает человеческими признаками так же, как и святой. Его можно назвать больным человеком, калекой, уродом, который не смог найти другого способа реализовать данные ему от рождения человеческие качества, — и это будет правильно; его можно также считать человеком, который в поисках блага ступил на неверный путь.
Эти рассуждения вовсе не доказывают того, что жестокость и деструктивность — не суть пороки, они доказывают лишь то, что эти пороки свойственны человеку. Жестокость разрушает душу, тело и саму жизнь; она сокрушает не только жертву, но и самого мучителя. В этом пороке находит выражение парадокс: в поисках своего смысла жизнь оборачивается против себя самой. В этом пороке заключено единственное настоящее извращение. И понять его — вовсе не значит простить. Но пока мы не поняли, в чем его суть, мы не можем судить о том, какие факторы способствуют, а какие препятствуют росту деструктивности в обществе.
Такое понимание особенно важно в наше время, когда значительно снизился порог чувствительности к жестокости, когда на всех уровнях жизни заметны некрофильские тенденции: рост интереса нашего кибернетического индустриального общества ко всему мертвому, разложившемуся, механическому, автоматическому и т.д.
— Одна из заповедей гласит: «Не убий!» А есть в нас этот запрет на уровне инстинкта?
— Человек на протяжении своей истории так часто убивал, что на первый взгляд действительно трудно представить, что какие-то преграды убийству вообще существуют. Поэтому вопрос надо сформулировать более корректно: есть ли у человека нечто внутри, что мешает ему убить живое существо (человека или животное), с которым он более или менее знаком или связан какими-нибудь эмоциональными узами, то есть кого-то не совсем «чужого». Есть много доказательств того, что на этот вопрос следует ответить утвердительно: да, у человека есть такое внутреннее «Не убивай!», и доказано, что акт убийства влечет за собой угрызения совести.
Нет сомнения, что в формировании внутренней преграды к убийству определенную роль играют человеческая привязанность к животным и сочувствие к ним; это легко подметить в повседневной жизни. Очень многие заявляют, что не в состоянии убить и съесть животное, которое они вырастили и полюбили (кролика, курицу и т.д.). Есть люди, которым подобная мысль кажется отвратительной (убить и съесть), но те же самые люди, как правило, спокойно и с удовольствием съедят такое животное, если не были с ним знакомы. Так что существует еще и другой вид преграды к убийству животного: трудно убить его не только в том случае, когда есть какая-то личная связь с ним, но и в том, когда человек идентифицирует его просто с живым существом.
Не исключено, что внутренний запрет на убийство человека также опирается на ощущение общности с другими людьми и сочувствие к ним. И здесь не следует забывать, что примитивный человек не идентифицировал себя с «чужим» (то есть с индивидом, не принадлежавшим к его группе), он в нем не видел собрата, а воспринимал его как «что-то постороннее». Поэтому в примитивных обществах, как известно, убить своего, члена своей группы — это было тяжелейшее нравственное испытание, никто на это не соглашался; здесь одна из причин, по которой даже за тяжелейшее преступление человека не убивали, а изгоняли из общества (пример тому дает наказание Каина в Библии).
— Вы упоминали оборонительную агрессию. Имеется в виду не только отражение прямого нападения, но и сопротивление любой угрозе вообще?
— Человек, обладающий даром предвидения и фантазией, реагирует не только на сиюминутную угрозу, но и на возможную опасность в будущем, на свое представление о вероятности угрозы. Он может, например, вообразить, что соседнее племя, имеющее опыт ведения войны, когда-либо может напасть на его собственное племя, чтобы завладеть его богатствами; или ему может прийти в голову, что сосед, которому он «насолил», отомстит за это при благоприятных условиях.
«Вычисление грозящей опасности» — это одна из главных задач политиков и военачальников. Таким образом, механизм оборонительной агрессии у человека мобилизуется не только тогда, когда он чувствует непосредственную угрозу, но и тогда, когда явной угрозы нет. То есть чаще всего человек выдает агрессивную реакцию на свой собственный прогноз.
— «Сам придумал — сам испугался»?
— Человек обладает не только способностью предвидеть реальную опасность в будущем, но он еще позволяет себя уговорить, допускает, чтобы им манипулировали, руководили, убеждали. Он готов увидеть опасность там, где ее в действительности нет.
Только у человека можно вызвать оборонительную агрессию методом «промывания мозгов». Чтобы внушить человеку, что ему грозит опасность, нужно прежде всего такое средство, как язык; без языка подобное внушение чаще всего невозможно. Кроме того, нужно, чтобы социальная система обеспечивала почву для промывания мозгов.
Например, трудно себе представить, что такого рода внушение имело бы успех у племени мбуту. Это африканские охотники-пигмеи, которые благополучно живут в своих лесах и не подчиняются никакому постоянному авторитету. В этом обществе никто не имеет столько власти, чтобы заставить кого-либо поверить в невероятное.
Совсем иное дело, когда общество располагает набором таких авторитетных персон, как колдуны, волшебники, политические или религиозные лидеры. По сути дела, сила внушения, которой обладает правящая группа, определяет и власть этой группы над остальным населением, или уж как минимум она должна уметь пользоваться изощренной идеологической системой, которая снижает критичность и независимость мышления.
— Наверное, защита срабатывает и при угрозе вообще всему привычному?
— Человек, как и зверь, защищается, когда что-либо угрожает его витальным интересам. Человеку для выживания необходимы не только физические, но и психические условия. Он должен поддерживать некоторое психическое равновесие, чтобы сохранить способность выполнять свои функции. Для человека все, что способствует психическому комфорту, столь же важно в жизненном смысле, как и то, что служит телесному комфорту. И самый первый витальный интерес заключается в сохранении своей системы координат, ценностной ориентации. От нее зависят и способность к действию, и в конечном счете осознание себя как личности.
Если человек обнаруживает идеи, которые ставят под сомнение его собственные ценностные ориентации, он прореагирует на эти идеи, он воспримет их как угрозу своим жизненно важным интересам. Он отвергнет эти идеи и притом попытается дать этому рациональное толкование, чтобы объяснить свое неприятие этих идей. Он может, например, сказать, что новые идеи по сути своей «аморальные», «некультурные», «безумные» и т.д. Но все это только рационализации. На самом деле антагонизм имеет под собой только одну почву — это просто ощущение угрозы извне.
Страх, как и боль, — это очень неприятное чувство, и человек пытается любой ценой от него избавиться. Есть много способов преодоления страха. Например, медикаменты, секс, сон или общение с другими людьми. Но одним из самых действенных приемов вытеснения страха является агрессивность. Если человек находит силы из пассивного состояния страха перейти в нападение, тут же исчезает мучительное чувство страха.
— От чего еще мы обороняемся, кроме того, что вы перечислили?
— Еще одним серьезным источником оборонительной агрессии является реакция человека на попытку лишить его иллюзий; это бывает, когда кто-то пытается «вытащить на свет божий» вытесненные влечения и фантазии. Это вовсе не значит, что пациент сознательно возражает, или становится неоткровенным, или хочет что-то утаить; нет, скорее всего, он бессознательно противится тому, чтобы вытесненный материал стал осознанным.
Есть много причин, из-за которых человек на протяжении целой жизни может вытеснять какие-то желания. Или его страшат унижение или наказание, или он боится потерять чью-то любовь в случае, если другим людям станут известны его потаенные желания и влечения, более того, он и себе самому часто не хочет признаться в этих влечениях, боясь потерять уважение к себе (изменить свою самооценку).
Даже в обыденной жизни мы находим тому массу примеров. Все знают, сколь гневной бывает реакция матери, когда ей говорят, что она держит детей под своим крылом не из любви, а ради удовлетворения своего чувства обладателя и повелителя. Ну а если отцу сказать, что его тревога по поводу девственности дочери мотивирована его собственным сексуальным интересом? А если кое-кому из патриотов напомнить, что за политическими убеждениями стоят корыстные мотивы? Или некоторым революционерам (определенного типа) доказать, что за их идеологией скрываются личные деструктивные импульсы?
Фактически вопрос о мотивационной сфере других людей ведет к нарушению одного очень важного запрета вежливости. А вежливость имеет функцию предупреждения агрессии.
От редакции
«Любовь» — слово громкое, но довольно абстрактное. Каждый понимает его по-своему. Отсюда — претензии к партнеру, родителям, детям… Все время кажется, что вас то ли любят как-то «неправильно», то ли не любят вовсе. Дело в том, что все мы говорим на своем языке любви. Американский психолог Гэри Чемпэн выделяет сразу пять их видов. Какие именно? Ищите ответ в нашем обзоре книги «Пять языков любви»: .
Даже если вы говорите на одном языке любви, это не значит, что вы совместимы на 100%. Психолог Ирина Грибкова предлагает свой способ определить совместимость с партнером: .
Понять партнера и проверить, насколько вы подходите друг другу, поможет соционика. Типировщик Надежда Дубоносова рассказывает, почему друг с другом хорошо уживаются только пары «виктим — агрессор» и «инфантил — заботливый»: .
Система воспитания Фромма
Методы воспитания — это инструменты, с помощью которых можно изменять и формировать черты характера людей. В отличие от Фромма, Фрейд считал, что психический облик личности формируется исключительно в семье, в противостоянии общественным структурам. Эрих Фромм же писал, что родители принимают шаблоны из общества. Они передают ребенку его дух и выступают психологическим агентом. Однако, мыслитель не настаивает на абсолютизации социальных явлений и говорит, что необходимо учитывать психологические особенности человека. При этом, педагог должен учитывать социальные факторы, подсознательные мотивы и побуждения, которые зачастую сложно трактовать.
Фромм выступал с критикой существующих систем воспитания. Он говорил, что в образовательных учреждениях применяется сухая рассудочность, подавляются эмоции. Философ оценивал это как огромный ущерб интеллектуальному развитию личности. Важность эмоционального воспитания стала популярной на Западе благодаря работам ученого. Педагоги, культурологи и психологи признали, что для развития интеллекта ребенка, нужно учитывать его эмоции и гуманные импульсы.
Фромм отмечает, что с одной стороны, внешнее насилие было неотъемлемой частью покорности и подчинения масс. С другой стороны, общество не могло функционировать только из страха перед физическим насилием и по принуждению. По отношению к ребенку другие члены семьи являются первым посредником общественной власти. Таким образом, Фромм выделяет точку зрения Фрейда на формирование психического характера из семьи. Однако, для мыслителя общественные авторитеты всегда содержат в себе и личные качества.
Тесное эмоциональное взаимодействие детей с родителями приводит к двоякому влиянию на общество. С одной стороны, семья становится главным институтом формирования общества. Для этого не обязательно соблюдать определенные требования, такие как пунктуальность, аккуратность, адаптивность и так далее. Этот, так называемый, социальный характер отражается в родителях и, таким образом, передается ребенку прямым путем.
С другой стороны, на ребенка переносятся проблемы родителей и общества. Поскольку индивидуальность, в частности, от взаимодействия с раннего детства с близкими людьми и окружающей средой, кристаллизуется в общем, можно рассматривать само становление ребенка как путь, идущий снаружи внутрь. Точно так же родители передают ребенку свои дефекты, болезненный образ жизни воспринимается как нормальность уже в детском возрасте.
Исследователь указывал, что развитие эмоциональной сферы человека стимулируется эстетическим воспитанием, которое должно иметь гуманистическую направленность. Если эстетику подавать в отрыве от нравственности, сформированная система ориентаций будет ненадежной. Необходимо четко разграничивать добро и зло. Говоря о любви, Эрих Фромм указывает, что это не просто сексуальные отношения, а также отношения между ребенком и родителями, педагогами и учащимися, пациентами и врачами. Важнейший человеческий дар – способность к бескорыстной любви и гуманизму. Ключевая цель воспитания – сформировать личность, способную на абсолютно альтруистическую любовь.
